Цитаты святых отцов и священнослужителей об Иисусовой молитве
Преподобный Иоанн Лествичник (525-595 (605) или 579-649):
«Именем Господним бей ратников. Нет сильнее оружия ни на земле, ни на небе».
Преподобный Варсонофий Великий (VI в.):
«Непрестанно призывать имя Божие есть врачевание, убивающее не только страсти, но и самое действие их. Ибо от призывания имени Божия враги обессиливаются; а зная это, не перестанем призывать имя Божие на помощь. Как врач изыскивает (приличное) врачевание или пластырь на рану страждущего, и они действуют, причем больной и не знает, как это делается, так точно и имя Божие, будучи призываемо, убивает все страсти, хотя мы и не знаем, как это совершается».
Преподобный Паисий Святогорец (1924-1994):
«Если мы захотим заняться «тонкой работой», возьмем по очереди свои самые сильные страсти и замеченные нами в течение дня грехи и будем просить со смирением милости Божией, чтобы избавиться от них, говоря: «Господи, Иисусе Христе…». Таким образом страсти будут искореняться и одновременно у нас останется добрая привычка к молитве, а не стремление только к внешней привычке молиться, отчего возникают ложное мнение о себе и прелесть»
Святитель Игнатий Брянчанинов (1807-1867):
«Некоторые утверждают, что от упражнения Иисусовою молитвою всегда, или почти всегда последует прелесть, и очень запрещают заниматься этой молитвою. В усвоении себе такой мысли и в таком запрещении заключается страшное богохульство, заключается достойная сожаления прелесть. Господь наш Иисус Христос есть единственный источник нашего спасения, единственное средство нашего спасения».
«Свойственно умной молитве открывать тот плен, в котором мы находимся у падших духов. Она открывает этот плен и освобождает от него».
«В действии молитвы Иисусовой есть своя постепенность: сперва она действует на один ум, приводя его в состояние тишины и внимания, потом начнет проникать к сердцу, возбуждая его от сна смертного и знаменуя оживление его явлением в нем чувств умиления и плача. Углубляясь еще далее, она мало помалу начинает действовать во всех членах души и тела, отовсюду изгонять грех, повсюду уничтожать владычество, влияние и яд демонов»
«Упражнение молитвой Иисусовой имеет два главнейших подразделения, или периода, оканчивающиеся чистой молитвой. В первом периоде предоставляется молиться при одном собственном усилии. Во втором периоде благодать Божия ощутимо являет свое присутствие и действие, соединяя ум с сердцем, доставляя возможность молиться непарительно… с сердечным плачем и теплотою, при этом греховные помыслы утрачивают насильственную власть над умом».
«Возложение упования на эти пособия (ноздревое дыхание, тихость вдыхания и выдыхания и проч.) очень опасно: оно низводит к вещественному, неправильному пониманию молитвы, отвлекая от понимания духовного, единого истинного». «Из употреблявших с особенным тщанием вещественные вспомогательные средства достигли преуспеяния весьма редкие, а расстроились и повредились весьма многие». «Подвиг умной и сердечной молитвы исправляется умом… не от одного простого, вышеизложенного естественного художества через ноздревое дыхание или от сидения при упражнении молитвой в безмолвном и темном месте – да не будет! Это изобретено Божественными Отцами не для чего иного, как в некоторое пособие к собранию мысли от обычного парения, к возвращению ее к самой себе и ко вниманию». «Советуем возлюбленным братиям не доискиваться открытия в себе этого механизма, если он не откроется сам собою».
Святитель Феофан Затворник (1815-1894):
«Стоя сознанием и вниманием в сердце, произноси непрестанно: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, без всякого образа и лика, по вере, что Господь зрит тебя и внимает тебе… Существо умной молитвы в хождении пред Богом; a хождение пред Богом есть неотходящее от сознания убеждение, что Бог, как везде есть, так и в вас есть, и видит все ваше внутреннее, – видит даже более, нежели вы сами. Это сознание ока Божия, смотрящего внутрь вас, тоже не должно иметь обрaзa, a все должно состоять в одном простом убеждении, или чувстве»
«Художное делание молитвы Иисусовой…, творение ее простое со вниманием в сердце или хождение в памяти Божией суть наш труд, и сами по себе имеют свой естественный – не благодатный плод. Плод сей есть – собрание мыслей, благоговение и страх Божий, память смертная, умирение помыслов и некоторая теплота сердечная. Все сие суть естественные плоды внутренней молитвы»
«Молитва: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя! есть словесная молитва, как и всякая другая. Сама в себе ничего особенного не имеет, а всю силу заимствует от того, с каким настроением ее творят. Все приемы, про какие пишется, не всем пригоже и без наличного наставника опасно. Лучше за всё то не браться. Один прием общеобязателен: «вниманием стоять в сердце». Другое все стороннее и к делу не ведущее прибавление».
Святитель Иустин (Полянский) (1830-1903):
«Обязательна ли молитва Иисусова и для мирян, а не для одних только монашествующих? Непременно обязательна, потому что всякому христианину необходимо соединиться с Господом в сердце, а к этому соединению лучшим способом служит молитва Иисусова».
Митрополит Антоний Сурожский (1914-2003):
«Больше, чем какая-либо другая молитва, Иисусова молитва направлена к тому, чтобы поставить нас в Божие присутствие без всякой мысли, кроме сознания того чуда, что мы здесь и Бог с нами, потому что, когда мы молимся Иисусовой молитвой, то нет ничего и никого, кроме Бога и нас».
«Эта молитва – очень добрый спутник, дружелюбный, всегда близкий и вполне личный, несмотря на кажущуюся однообразность при ее повторении. В радости или горе она, когда станет привычной, является силой, оживотворяющей душу, всегда готовым откликом на любой Божий призыв. Слова святого Симеона Нового Богослова применимы ко всему ее действию на нас: “Остальное же, что бывает при этом, узнаешь после”.
«Многие писали о физических аспектах молитвы, дыхательных упражнениях, внимании к биению сердца и целом ряде других, менее значительных черт. Добротолюбие полно подробных указаний о сердечной молитве, даже со ссылками на технические приемы, разработанные суфизмом. Древние и современные Отцы занимались этой темой и всегда приходили к одному выводу: никогда нельзя браться за физические упражнения без неукоснительного руководства со стороны духовного отца. Но что доступно всем, что даровано Богом – это сама молитва, повторение слов без какого-либо физического усилия, даже без движений языка, молитва, которой должно пользоваться систематически для того, чтобы достичь внутреннего преображения».
Митрополит Каллист (Уэр) (1934-2022):
«Произнося в начале: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий…», мы поднимаемся к Богу, заключая же: «помилуй мя, грешнаго», с покаянием возвращаемся к себе. «А когда человек вкусит благодати Господней, – говорится в беседах Макария Великого, – он радуется, но вместе сокрушается и боится». Такова внутренняя динамика Иисусовой молитвы»
«Существо любой молитвенной традиции не во внешней технике, а во внутреннем содержании – не в том, как мы молимся, а кому мы молимся. Большинство картин заключены в рамы, и большинство этих рам имеют между собой сходные черты, но портреты в них могут быть совершенно разными. Решающее значение имеет портрет, а не рама. Телесный метод, какую бы форму он ни принимал, представляет собой всего лишь «раму» для Иисусовой молитвы, а сам портрет – это призывание Господа Иисуса «с верой». Несмотря на всё сходство между «рамой» Иисусовой молитвы и некоторыми другими нехристианскими «рамами», мы ни в коем случае не должны преуменьшать неповторимую значимость портрета, заключённого в «раму». Техники второстепенны; главную ценность составляет лишь наша личная встреча в молитве с живым Иисусом».
Епископ Виссарион Нечаев (1822-1905):
«Одно покаянное слово мытаря умилостивило Бога, одно краткое речение спасло разбойника. Подобный успех может иметь и молитва Иисусова, если мы будем творить ее с покаянием мытаря и верою разбойника. В противном случае, сколько бы кто ни твердил молитву Иисусову, не может получить от неё духовной пользы. Нельзя же смотреть на нее, как на заговор какой. Нельзя же думать, что сила заключается в звуках.
Имя Христово, призываемое в молитве Иисусовой, правда, имеет столь великую силу в деле нашего спасения, что, по слову Апостола, «и нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян.4:12); но благодать Христа привлекается не произнесением Его имени, а стремлением войти в живое духовное общение, через веру, надежду и любовь, с тем, Которому принадлежит сие имя».
Игумен Никон (Воробьев) (1894-1963):
«Даже во время богослужения мытарь произносил только пять слов – и пошел оправданным. Святые Отцы говорят, что все молитвы можно заменить одной Иисусовой»
Протоиерей Сергий Баранов (1967):
«Господь попускает приблизится к точке отчаяния для того, чтобы в человеке родилось обострённое чувство нужды в Нём, как Спасителе. «Стой на краю ада и не отчаивайся». Это единственное и непреложное условие непрелестной молитвы. Если, приступая к занятию Иисусовой молитвой, вы боитесь искушений, лучше не начинайте. «Хочешь быть Моим учеником — бери Крест». Господь говорит очень определённо, однозначно. Крест на груди христианина символизирует наше согласие на умирание ради Христа, на совершенную любовь даже до смерти. Обладание Светом нетварным предполагает глубокое погружение во тьму. Во тьму покаяния до боли, до смерти, за порогом которой — Свет Божества, Свет Жизни, Свет радости».
