Схиархимандрит Авраам (Рейдман): «Степени Иисусовой молитвы»

Время прочтения: 21 мин. Уровень сложности: продвинутый

Схиархимандрит Авраам (Рейдман) (1953)

Тема сегодняшней беседы – степени Иисусовой молитвы. Непрестанная покаянная молитва – сильнейшее средство в борьбе с грехом, но оттого что мы не различаем степеней молитвенного развития, у нас бывают ошибки, приводящие иногда из-за нашей неопытности к серьезным последствиям. То, что я сегодня скажу, наверное, общеизвестно, но, во-первых, повторение – мать учения, а во-вторых, кто-то, может быть, отметит для себя какую-то деталь, на которую раньше не обращал внимания.

Молитва, как известно, делится на три степени: устную, умную и сердечную. Это самое первое, так сказать, элементарное деление. Святитель Игнатий (Брянчанинов), многоопытный подвижник, справедливо разделяет устную молитву еще на два вида: на собственно устную – произносимую устами беззвучно и гласную – произносимую в голос.

Скажу немного об устной молитве. Есть такие неразумные ревнители Иисусовой молитвы, которые считают, что нужно всегда молиться вслух, несмотря ни на что и ни на кого. На самом деле это, конечно, не всегда возможно. Если мы на работе или в общественном транспорте начнем вслух произносить молитву, то этим так или иначе будем либо искушать людей и смущать их, либо даже мешать молиться – например, в церкви. А вот, допустим, в монастыре на послушании читать молитву в голос полезно, особенно новоначальным, чтобы таким образом напоминать себе о необходимости молиться постоянно. Потому что если они, не имея еще ни достаточного опыта, ни достаточной благодати, будут стремиться к молитве, творимой одним умом, то в результате оставят молитву вообще. Поэтому для новоначального, если есть возможность, весьма уместно творить молитву гласную, а если нет возможности – устную, то есть творимую устами беззвучно.

Однако устная молитва полезна не только новоначальным. Некоторые несправедливо принижают значение такой молитвы. А ведь многие молитвословия, совершаемые в церкви, произносятся именно устами: возгласы священника, диаконские прошения на ектении, чтение на клиросе псалмов или канонов – все это устная молитва.

Некоторые так гоняются за умственной, или умной, молитвой, что делают из нее самоцель. Опытно познав большее внимание при умной молитве, они пренебрегают устной молитвой как бы ничего не значащей. Это ошибка, которая может привести к рассеянности, оставлению молитвы и принятию греховных помыслов. Допустим, мы по какой-то причине не можем полностью сосредоточиться на молитве, например занимаемся рукоделием. В таком случае бывает очень полезно и даже необходимо молиться устно. Пусть пять-десять молитв мы скажем совершено невнимательно – а потом сам наш голос напомнит нам о том, что мы должны молиться, и мы придем в чувство. То же касается и молитвы, произносимой беззвучно: даже если мы в какой-то момент отвлечемся и рассеемся, то потом заметим, что наши уста по привычке шевелятся, и опять возвратим свой ум к внимательной молитве.

Кроме того, у нас, немощных, бывает такое искушение. Поскольку воля наша колеблется, то мы не всегда желаем добра. В глубине души мы стремимся к добру, но у нас, как в некоем озере, в глубине может быть тишина, а на поверхности – буря, нечистые помыслы, бесовское действие. И когда наше произволение начинает колебаться, когда мы чувствуем, что уже принимаем греховные помыслы, поддаемся им и, хотя ясно осознаем их неправильность, не имеем сил противиться, – тогда весьма уместна и полезна молитва, произносимая вслух или, по крайней мере, устами. Произнесение этой молитвы дает нам возможность опомниться и прийти в себя, напоминает нам о том, что мы христиане, что нужно противиться греху. А если мы при сильном нашествии помыслов будем продолжать молиться умственно, то наше внимание может настолько поглотиться, увлечься грехом, что мы почти не будем внутренне произносить молитву или вовсе забудем о ней. Даже несколько преуспевшие люди могут рассеиваться как от необходимой суеты, так и от увлечения греховными страстями, и в обоих этих случаях для них уместна молитва вслух.

Напомню, что при сильном смущении помыслов, если есть возможность и позволяет телесная крепость, можно помогать себе и другими телесными действиями, скажем делать поклоны. Чтобы опомниться во время бесовского наваждения, во время бури, потемняющей наш ум, хорошо взирать на икону Спасителя или Божией Матери, и все свои чувства: слух, зрение, осязание, – направить к молитве.

Об устной молитве существует еще и такое мнение: поскольку это самая первая, начальная степень молитвы, то она по определению не может быть внимательной. Это неправильно: без внимания и устная молитва окажется совершенно пустой. Конечно, нужно различать невнимательность, рассеянность извинительную, бывающую от неопытности, и ту, которая происходит от нерадения, но в том и другом случае надо понуждать себя ко вниманию. И потом, Господь ведает, как распределять дары и кому что дать. Может быть, иной всю жизнь будет заниматься устной молитвой, и при этом так необыкновенно преуспеет, что будет молиться внимательнее, чем тот, кто занимается молитвой умственной. Бывает, что сердечная молитва несколько рассеянна, и бывает, что устная молитва чрезвычайно внимательна.

Очень важно понимать: на любой ступени молитвы необходимо понуждать себя к вниманию изо всех сил. Что значит понуждать себя ко вниманию? Это значит вмещать ум в слова молитвы. Этот принцип, преподанный нам преподобным Иоанном Лествичником, настолько универсален, что годится и для начинающих, и для преуспевших, и даже для тех, кто познал сердечную молитву.

Некоторые подвижники всю жизнь не оставляли устной молитвы. Мало того, бывает такая устная молитва, которая даже является высшей степенью умной молитвы. При ней чувства настолько переполняют душу человека, благодать настолько стесняет его сердце, что он не может удержать молитву внутри себя и вынужден произносить ее вслух. Так было с блаженным Андреем, Христа ради юродивым, из уст которого вырывался как бы свист. Люди, не понимавшие его, считали, что он беснуется, а он просто был не в силах удержать молитву внутри, и она выражалась в произнесении слов, пусть невнятном, но идущем от избытка сердца. Один старец мне рассказывал, что он знал афонского подвижника, который не произносил вслух всю Иисусову молитву, а время от времени у него вырывалось из уст: «Иисусе Христе! Иисусе Христе!» Конечно, это высокий дар, которого достигают немногие. Я сказал здесь об этом просто для того, чтобы вы знали истинную цену устной молитвы.

Следующая стадия молитвы – молитва умственная. Переход от молитвы устной к молитве умной, или умственной, то есть произносимой одним умом, происходит не сразу, а постепенно. При этом возможны разные переходные этапы. Вначале мы чувствуем, что в гортани, хотя и при закрытых устах, язык немножко шевелится, потому что речевой аппарат еще откликается на умственную деятельность. Но постепенно это проходит, молитва становится все более и более чистой, все более и более произносимой одним умом. Как скоро совершается этот переход? Это зависит даже не столько от нашего усердия и времени, которое мы посвящаем молитве, хотя в значительной степени и от этого тоже, но более всего от смирения. Бывают люди, только приступающие к молитве, но имеющие искреннее смирение, ничего о себе не мнящие – причем именно в сердце, в глубине души, перед своей совестью, а не напоказ перед людьми, – которые легко и быстро преуспевают и сподобляются высших степеней молитвы.

Это не значит, что мы можем напряжением воли смириться и все это получить. Настоящее, опытное, а не надуманное смирение приобретается подвигом, борьбой с грехом. Именно в этой борьбе человек на деле познает свою ничтожность, немощь, греховность. Может быть, у одних людей от природы наклонность к смирению больше, а у других меньше, этим смущаться не нужно, не нужно думать, что мы обделены. Таких людей, наверно, большинство – не имеющих о себе искреннего смиренного мнения, которое нужно для быстрого преуспеяния в духовной жизни. Будем трудиться, и в самом этом молитвенном труде мы постепенно будем очищаться, совершенствоваться и преуспевать не только в молитве, но, так сказать, попутно и в прочих добродетелях. Это в каком-то смысле, может быть, даже лучший путь. Люди, быстро преуспевающие из-за смирения, обычно не имеют опыта борьбы, и когда они получают благодать, то не знают за что, а когда теряют – не понимают почему. А человек страстный в борьбе с собой становится опытным: начинает понимать, почему и как он теряет благодать, и уже знает, как удержаться от тех или иных грехов, как вести себя при том или ином искушении. Поэтому и этот путь имеет свое преимущество, хотя, конечно, в борьбе с собой человек испытывает иногда невыносимые страдания, невыносимые внутренние мучения. Никто, конечно, этого добровольно не желает, но поскольку мы обладаемы страстями, то должны идти этой дорогой. Мы идем либо путем смирения, либо путем борьбы. Других путей в духовной жизни нет.

Поэтому не нужно смущаться тем, что переход от устной молитвы к умной растягивается иногда на месяцы или даже на годы. У всех это бывает по-разному, и нужно смиренно относиться к Промыслу Божию, который все устраивает для нашей пользы. Схимонах Иларион, написавший знаменитую книгу «На горах Кавказа», много лет занимался устной молитвой, совершенно не думая о том, чтобы она перешла в молитву умную. А она потом как бы сама собой, без всякого понуждения с его стороны, перешла в молитву умную, а потом и в сердечную. Бывает и иначе: человек сразу, только приступив к духовной жизни, вкушает сладость сердечной молитвы, а потом теряет ее и многие годы стремится вернуть то, что он испытал в самом начале своей духовной жизни.

Знаменитый глинский подвижник, схиархимандрит Серафим (Романцов), в молодости испытал действие сердечной молитвы. Потом во сне ему явилась некая отроковица, причем он каким-то образом понял, что это молитва Иисусова. Эта отроковица сказала ему: «Сейчас я тебя покидаю, но потом, в твоей старости, я вернусь к тебе». И сердечная молитва у него прекратилась. Почему так – одному Богу ведомо. И вот, когда он был уже, можно сказать, на смертном одре, в нем вновь начала действовать непрестанная Иисусова молитва, притом с таким обильным излиянием благодати, что он просто изнемогал. Он начинал бурно дышать и говорил близким духовным чадам, присутствовавшим при этом, что он изнемогает от благодати. Говорил, что к нему вернулось то, о чем он мечтал всю жизнь. Так, в этом благодатном состоянии, он и отошел ко Господу.

Так что, повторю, у всех это бывает по-разному. Бог Сам знает, кому что полезно, в какой мере и в какое время. Наше дело – трудиться. Даже если мы до самой смерти будем молиться устной молитвой, то и это принесет нам большую пользу. Когда человек молится хотя бы в какой-то степени внимательно, тогда он чувствует в душе некоторое благодатное утешение, некоторый мир. И когда он согрешает, допустим поддается осуждению, гневу или какой-либо другой страсти, то чувствует умаление благодати и, конечно, стремится вернуть тот душевный мир, который имел раньше. И пусть он даже молится только устной молитвой, тем не менее борьба за то, чтобы всегда иметь в душе благодатный мир Христов, уже приносит очень-очень большую пользу. Человек таким образом ведет сознательную христианскую жизнь. Он уже отличается от того, кто ведет духовную жизнь как бы вслепую: последний не знает того, что в духовной жизни хорошо и что плохо, или знает это только по книгам. Он чувствует в душе постоянную сухость, до такой степени укоренившуюся и привычную, что никаких изменений, даже при самых тяжких грехах, внутри себя не ощущает. А вот человек, который молится, пусть только устной молитвой, ощущает в душе некоторые колебания и дорожит своим душевным миром. Конечно же, можно приобрести этот мир и другими способами, скажем читая Псалтирь, каноны или акафисты. Любое молитвословие приносит пользу, но следить за своим внутренним состоянием легче всего при занятиях молитвой Иисусовой.

Но вернемся к разговору об умной молитве. Когда человек чувствует, что во время устной молитвы уста у него как бы сами собой замыкаются, ему неудобно, неинтересно молиться вслух, а хочется молиться умом, то это почти всегда признак того, что наступает переход к молитве умной. И тут нужно вести себя благоразумно. Некоторые люди из ложного смирения боятся более высоких степеней молитвы. Те, кто занимается устной молитвой, боятся молитвы умной, а занимающиеся умной молитвой боятся молитвы сердечной: «Мы этого недостойны, мы этого не заслужили». Да, не заслужили, но ведь благодать Божия дается не по нашим заслугам. Поэтому если мы рассуждаем, достойны мы благодати или нет, то это признак гордости. Если благодать Божия нас посещает, то мы должны разумно принимать ее, не отвергать под предлогом смирения.

Итак, мы чувствуем, что нам стало как-то неинтересно, безвкусно говорить молитву устами, хочется произносить ее умом. Что ж, попробуем перейти к этому состоянию. Если вдруг нам опять станет неуютно, молитва будет произноситься в уме с трудом, «со скрипом», то мы вновь вернемся к устной молитве, ничего страшного в этом нет. Такое происходит, во-первых, от усталости (неопытным бывает трудно молиться умственно), а во-вторых, от того, что мы в чем-то согрешили и благодать умалилась. Творить молитву умом – это зависит не столько от нашего навыка, сколько от благодати, от Божественного действия. Божественное действие умалится – и молитва станет менее внимательной, опустится, может быть, на нижнюю ступень. Поэтому не нужно удивляться, что иногда у нас получается молиться умом, а иногда почему-то нет. Попробуем несколько себя понудить к умной молитве, но если это понуждение окажется бесплодным, не будем унывать, а вернемся к молитве устной.

Молитва умная также имеет много степеней. Я думаю, что преуспеяние в молитве вообще безгранично, потому что истинная молитва – это общение с Богом, и если так понимать молитву, то она продолжится и в будущей жизни. Человек будет все более и более познавать Бога, он будет восходить на высочайшие степени богопознания, о которых мы сейчас даже и помыслить не можем. Апостол Иоанн Богослов говорит замечательные слова: «Сейчас мы чада Божии, но неизвестно, что будем, ибо увидим Бога, как Он есть». Сейчас мы дети Божии, Бог усыновил нас, сделал Своими детьми, это само по себе необыкновенное звание, великое звание, но в будущей жизни и оно окажется малым: «Неизвестно, что будем». Апостол Иоанн даже не нашел подходящего слова, чтобы наименовать состояние человека в будущей жизни.

Поэтому преуспеяние в молитве, как я сказал, безгранично, и, в частности, каждая степень молитвы также имеет градацию. Конечно, весьма условную, потому что даже само деление молитвы на устную, умную и сердечную относительно. Я уже приводил пример того, как человек молится устами именно от избытка сердечной молитвы, от избытка благодати. Можно было бы сказать еще, например, о молитве священника во время богослужения. Не будем говорить о нас, обыкновенных священниках, а скажем о таком, как праведный Иоанн Кронштадтский. На службе он произносил молитву вслух, иначе и быть не могло, но насколько эта молитва была пламенная, насколько она была вдохновенная!

Постепенно преуспевая, развиваясь в умной молитве, человек может сподобиться и молитвы сердечной. Этому помогает погружение ума внутрь сердца при помощи разных искусственных приемов: взгляда внутрь себя, взгляда, устремленного в верхнюю часть сердца, сведения ума в сердце при помощи дыхания и других. Но, повторю еще раз, более всего преуспеяние в молитве зависит от смирения. Поэтому обращать особенное внимание на эти искусственные приемы, ставить их во главу угла не нужно. Однако пренебрегать ими совсем также было бы неразумно. Многие отцы рекомендовали художественные приемы делания молитвы. Среди них есть изощренные, есть и более простые; можно применять и те и другие, но при этом надо помнить, что искусственные приемы сведения ума из головы в сердце – ту область, где находится источник человеческого духа, источник человеческих помыслов, – лишь тогда приносят успех, когда этому содействует благодать. Повторю: использовать разные приемы можно, но необходимо при этом смиряться, зная, что успех приходит не только от наших усилий, но более от действия благодати.

Конечно, все это желательно делать под руководством духовника, обязательно прочитав книги святых отцов, которые подробно рассуждают об этом занятии. Из трудов русских писателей, наверное, самые лучшие, и если нет других, вполне самодовлеющие – это труды святителя Игнатия (Брянчанинова). Некоторые из них специально посвящены Иисусовой молитве: в первом томе его сочинений находится статья «О молитве Иисусовой», во втором – «Слово о молитве Иисусовой». Есть у него и статьи, которые более отвлеченно, теоретически описывают занятия умным деланием и в то же время изображают высшие степени духовного преуспеяния: «О поучении, или памяти Божией» и «О молитве умной, сердечной и душевной». Также у него есть краткая статья «Странник», которая описывает обильное действие Божественной благодати, где под видом Странника изображен Дух Святой, как бы странствующий по миру и находящий приют в той или иной человеческой душе.

Хочу здесь заметить еще вот что: мы не должны заниматься Иисусовой молитвой как бы, извините за такое сравнение, неким спортом, то есть стремиться к результатам во что бы то ни стало. Нужный нам результат – это не умная или сердечная молитва сама по себе, а то, что мы овладеваем собой, приобретаем покаяние, силу бороться с грехом внутри себя, то есть научаемся исполнять заповеди. И даже можно сказать, что исполнение заповедей – это тоже средство, а конечная цель – это спасение. Когда мы так серьезно будем относиться к своей духовной жизни, когда начнем понимать, что молимся не ради преуспеяния, не ради достижения каких-то духовных высот, а ради спасения и вечности, тогда у нас будет совсем другое отношение к молитве. Тогда для нас уже будет не так важно, молимся ли мы устами, умом или в сердце, для нас важен будет конечный результат. А конечный результат будет получен тогда, когда мы окажемся в Царствии Небесном, в раю. До тех пор никто из нас не имеет права успокаиваться, считать, что он достиг какого-то духовного уровня, этим тщеславиться и впадать в самодовольство. Если мы так неправильно подходим к молитве, если думаем, что нам необходимо стать тем-то или достигнуть такого-то состояния, то мы находимся в большой опасности.

В этом отношении все сочинения святителя Игнатия действуют чрезвычайно отрезвляюще, ибо в них постоянно подчеркивается, что мы молимся, постимся и даже исполняем заповеди ради вечного спасения. И когда мы так помышляем о своей духовной жизни, и в особенности о молитве, тогда никакой, даже самый возвышенный духовный результат не может привести нас к кичению, потому что мы знаем, что еще не достигли цели. Есть такое повествование о преподобном Макарии Великом. Когда его душа после смерти была возносима ангелами на небеса и летела мимо мытарств, то демоны на мытарствах кричали: «Макарий, ты ушел от нас!» А он отвечал: «Нет, я еще не ушел от вас». Так было несколько раз, и только тогда, когда преподобный одной ногой ступил в райские врата, он сказал: «Вот теперь я ушел от вас». Таково было смирение великих преподобных мужей, и после смерти не надеявшихся ни на себя, ни на свои подвиги, ни даже на благодать Божию, которая стала для них вторым естеством. И поскольку смирение стало их внутренней сущностью, они не могли превозноситься даже тогда, когда для этого был весьма основательный повод.

Авва Дорофей в «Душеполезных поучениях» повествует, как некий философ-софист спрашивал у знаменитого подвижника, аввы Зосимы, о том, что такое смирение. Тот отвечал, что смирение – это считать себя хуже всех. Тогда софист возразил ему: «Как же ты можешь считать себя хуже всех, когда ты явно видишь, какой ты добродетельный и какие чудеса творишь?» А Зосима по простоте своей сказал: «Не смущай меня, я только знаю, что я хуже всех, и всё». Тогда авва Дорофей, присутствовавший при этом, попробовал объяснить этому софисту суть смирения таким образом: «Когда человек упражняется в смирении, то это становится его навыком. Человек, преуспевший в смирении, сделал его своим вторым естеством, и поэтому, хотя бы он разумом осознавал, что он лучше других, навык смиряться не позволяет ему этого сделать». Неважно, в каких словах святые отцы говорили о своем смирении, а важно это их душевное чувство, это, можно сказать, самодействующее воззрение на самих себя.

Источник: Схиархимандрит Авраам (Рейдман) «Я избираю простоту…Об Иисусовой молитве»